# — 愛と死 ♡ ::
𝘄𝗼𝗼𝗵𝘄𝗮 au, в которой Уён умеет лгать и лихорадочно ищет путь к свободе, а Сонхва просто много курит и безразлично ждёт судный день.
𝗵𝗮𝘀𝗵𝘁𝗮𝗴 :: #destroyme@mblime
𝗽𝗮𝗿𝘁 90, the end :: the light behind your eyes.
— #ateez; #au; #woohwa; #seonghwa; #wooyoung.
ᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠ<…>
В ушах звенит. Уён понимает, прекрасно понимает, что сейчас произошло. Ноги не держат – приходится схватиться рукой за дверной проём, в котором стоит юноша. Он уставляется на широкую спину Сона, сжимает пальцы, царапая стену, и изо всех сил удерживает оружие в свободной, но до жути дрожащей руке.
Пара лишних секунд – и в этом кабинете лежал бы труп Минки, а не Сонхва.
Чон поднимает пистолет выше, моментально стреляет – прямо в затылок не успевшего ещё обернуться Сона, и тот падает, впечатываясь лицом в паркет. Стрелять со спины считается делом низким, но Уёну совершенно плевать на мораль. Плевать, потому что этот человек – нет, нелюдь, – несколько мгновений назад отнял у него самое дорогое. Плевать на всё: на автомобиль, оставленный с открытой дверью прямо на проезжей части; на свои попытки казаться сильным; на нежелание больше убивать. Ведь ничто из этого уже не имеет смысла.
Контрольный в голову не имеет смысла тоже, но Чон стреляет. Он бы спустил на Минки весь магазин пистолета, но чести много, и оружие валится из рук; падает на пол с глухим звуком, пока Уён пересиливает себя и делает шаги вперёд. Один, второй, перешагивает тело Сона, спотыкаясь, и снова пытается удержать равновесие: опирается обеими руками на стол и закрывает глаза. Хочется, открыв их, увидеть перед собой живого Сонхва.
Только вот чудес не бывает.
Уён садится на колени перед лежащим на полу Паком. Мёртвым Паком. Из его раны в груди вытекает кровь, всё больше окрашивая его белую рубашку в тёмно-красный; в нос ударяет запах металла. А Чон, бессмысленно пытаясь закрыть рану ладонями, не может сдержать слёзы. Он громко всхлипывает раз за разом, пробует нащупать пульс то на шее, то на запястье, прислушивается к чужому дыханию и сердцебиению. Тихо. Это какая-то ошибка, думает Уён. Он вытирает лицо рукавом, но плачет снова и снова, забывая от слёз, как правильно дышать. Нет, этого просто не может быть. Это невозможно.
– Ты не мог умереть… – шепчет Чон между всхлипами. Его голос хриплый и дрожит так, что слова можно разобрать с большим трудом. – Не мог, слышишь?
Осознавать то, что он уже не слышит и не услышит никогда – последнее, что хочет Уён.
– Я ведь обещал… Обещал, что не допущу твоей смерти, пока буду рядом. Что никогда не допущу.
Он убирает с лица Сонхва мешающие пряди волос, ненароком пачкая лоб и щёки кровью с собственных рук, закрывает его глаза и укладывает мужчину на спину. Теперь Пак выглядит так, будто просто спит, и Чон наклоняется совсем близко, нежно целуя в висок и задерживая губы на ещё тёплой коже на несколько долгих секунд.
– Думаю, ты меня не простишь, но… – голос предательски надламывается, и Уён снова не может совладать со своими эмоциями. Слёзы капают на лицо Сонхва, смешиваясь с кровью и оставляя некрасивые разводы. – Но мне всё равно жаль. Прости, я не смог сдержать обещание. Я ужасен…
Он повторяет это, как в бреду. С каждым разом всё тише и тише, пока воздух в лёгких не заканчивается, а мышцы совсем не перестают держать тело. Чон ударяется головой об пол, но напрочь игнорирует эту боль. Она – ничто, по сравнению с тем, что творится у него на душе. Его сердце будто нещадно разрывают на куски, а в лёгкие – вонзают самые острые копья. Уён поворачивает голову вправо – рядом лежит Сонхва, всё также мирно спящий, но не вздохнувший ни единого разу. Слёзы катятся с новой силой, пока парень обнимает его тело, утыкается лицом в плавный изгиб плеча и закрывает глаза, позволяя эмоциям окончательно завладеть разумом.
Мысль умереть прямо на этом месте, чувствуя, как начинает остывать чужое тело, кажется совершенно правильной.
– Я люблю тебя. Всегда буду любить.
Уён не знает, сколько проходит времени. Не знает, слышал ли кто-то из соседей выстрелы, вызовут ли пoлицию, что скажут её сотрудники, если приедут. Ему всё ещё плевать, и мыслей о будущем – ни одной. Потому что будущего без Сонхва он не видит – этот мужчина стал для него тем самым смыслом жизни. Ни свобода, ни деньги, ни что-то другое – это всё пустышки по сравнению с чувствами, которые теплились в груди последние три месяца. А теперь, когда на их месте – одна всепоглощающая боль, Чон не знает, как жить дальше. И стоит ли?
Он с трудом заставляет себя подняться, подходит к окну, отдёргивает штору. На улице глубокая ночь, но будь сейчас даже день – Уёну было бы всё равно. Он шарится по карманам Пака, подбирает свой пистолет с пола и оборачивается перед тем, как выйти. С минуту смотрит своим мутным взглядом на Сонхва, запоминая его таким мёртвым, но всё равно таким прекрасным, как и при жизни.
Ноги еле слушаются, всё тело трясет, но Чон заставляет себя спуститься вниз, сесть за руль – автомобиль стоит на том же месте, а дверца кем-то любезно прикрыта. В любой другой бы ситуации Уён осмотрел бы салон на предмет пропаж, но в конкретной – это меньшее, что его может волновать. Его, человека, который собирается поехать в один конец.
ᅠ
Небольшая набережная у безымянной речки в пригороде Сеула. Место, знакомое Уёну с самого детства и место, где впервые у него с Сонхва было свидание. Чон помнит, как они стояли тут, прямо у перил; как Пак обнимал его со спины и целовал, отчего по кожи шли мурашки; как ночь после закончилась в одной кровати и в обнимку, что немного непривычно для Уёна. Он помнит, будто это было буквально вчера, и такие воспоминания делают больно настолько, что хочется кричать, пока голос совсем не пропадёт, и плакать, пока в организме не останется никакой жидкости.
Уён перелазит через ограждение, спускается ближе к журчащей воде и садится прямо на траву. Тишина, разбавляемая лишь тихими звуками природы, давит на и без того больную голову, и от злости парень швыряет в воду пару камней. Брызги летят в лицо, неплохо отрезвляя, но лучше ничуть не делая. Чон не знает, от чего ему вообще может стать лучше. Он не знает, как справиться с болью, окончательно разъедающей его сердце. Хочется слепо верить, что сигареты помогут – Уён достаёт пачку, найденную у Сонхва, и закуривает. Одну, вторую, третью, пока не начинает кашлять, а наполненная наполовину пачка не остаётся пустой. Она тоже летит в реку, туда же – зажигалка, а Чон тушит последнюю сигарету в ладони, вспоминая, как делал это перед Паком. Кажется, уже всё в жизни связано с ним.
И, несмотря на все его грехи, Уёну очень хочется надеяться, что Сонхва попадёт в Рай и будет счастлив если не здесь, то хотя бы там. Но, если ему уготовлен котёл в Аду – Чон с улыбкой на лице разделит его. Он даёт себе обещание, что будет искать своего любимого на том свете, пока не найдёт, потому что потерпеть ещё одну неудачу – равносильно упустить последний свой шанс. А Уён хочет ещё хотя бы раз коснуться чужих губ, обняться крепко-крепко и спутать волосы пальцами. Коснуться, и почувствовать, как ему отвечают взаимностью. И ощутить себя живым.
– Скоро увидимся… – шепчет он, поднимая взгляд в небо.
От прежней истерики на лице осталось только смирение, уголками губ – слабая улыбка, в руках – вновь пистолет. Уён чувствует холодное дуло своим подбородком и, чуть помедля, ставит палец на спусковой крючок. Не страшно. Ну, разве что немного. Но этот страх – ничто по сравнению с желанием наконец всё закончить и предаться забвению.
Перед плотно закрытыми глазами мелькают воспоминания. Холодный образ Сонхва, мороженое, ссора, разговор по душам и чужая искренняя улыбка, очередной завтрак и глупые шутки, работа и встреча с Еын… Маленьким лучиком солнца, которая теперь осталась в этом мире совсем одна.
Уён с силой отшвыривает пистолет в сторону и, пока тот ударяется о прибрежные камни, глубоко вздыхает, пытаясь смотреть прямо перед собой, на противоположный берег. Чон обещал, что Сонхва проживёт счастливую жизнь с дочерью, а сейчас – не может обеспечить счастье одной только ей, отчего чувствует себя совершенно жалким и слабохарактерным.
Он набирает номер пoлиции, на удивление спокойно объясняет, что случилось, и готовится ехать обратно, дабы в конце допроса добавить самое важное.
–…и я хочу взять опеку над Пак Еын.
ᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠТо, ради чего теперь Уён готов сделать что угодно.
ᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠ<…>
Еда подгорает, и Уён тихо матерится себе под нос, но следом – оглядывается по сторонам, убеждаясь, что на кухне он один и никем не был услышан. Ведь не очень хочется подавать Еын плохой пример, пускай она, конечно, все эти слова уже знает. Возраст такой, подростковый. Ей уже тринадцать, и ростом она Чону по плечо, когда сам он – уже тридцатилетний мужчина с отрезанными коротко волосами, уже заметными морщинами и короткой щетиной.
Девочка спускается вниз через несколько минут, садясь за стол и благодаря за еду. По утрам Еын любит много поспать и потому всегда спешит в школу, что так Уён редко просит её готовить завтрак. Он ест и сам, провожает девочку, а после накидывает на плечи пиджак. По пробкам и на работу – куда ж ему ещё в будний-то день?
Чон смотрит на дату и закусывает губу – сегодня ровно десять лет со смерти Сонхва. Еын знает об этом, просто молчит. Но она начнёт говорить об этом днём или под вечер, в очередной раз спрашивая, каким человеком был её отец. Уён в очередной раз расскажет.
ᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠИ в очередной раз добавит в конце, что был он великим человеком.
Уён же стал… по правде говоря, он и сам не знает. К его шрамам на плече прибавилось ещё два – за тех умерших в тот самый день людей; не так давно он свёл ненавистную татуировку, от которой долго не мог избавиться, вспоминания, какой красивой называл её Сонхва. А несколько лет назад – закончил на заочном университет и наконец устроился по специальности. Теперь Чон – администратор в неплохом отеле, и может без проблем обеспечивать свою небольшую семью. То есть себя и дочь, как часто её называет, потому что и она его – отцом. За плечами два суда, условный срок за убийство и выигранное дело против какой-то образцовой семейной пары, горящей желанием забрать Еын. Его, Сонхва, Еын, но никак не тех чужих людей.
Уён возмужал. Он думал, что ещё немного – и сломается окончательно, но продолжал хвататься за иллюзорное будущее. И теперь он тут. Видит, как дочь взрослеет, уделяя ей всё то внимание, которое уделил бы Сонхва. Любя так, как любил бы Сонхва. Видя в Еын его манеру, его улыбку и его ум. Проживая за него жизнь с незажившей раной на сердце и никак не уходящей ненавистью к себе за то, что допустил его смерть.
Но, несмотря на всё это, моментами он чувствует себя по-настоящему счастливым. То знакомство с Сонхва сильно изменило Чона, и он этому благодарен. Уён благодарен Сонхва за то, что он однажды появился в его жизни.
ᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠИ по сей день не даёт потухнуть уёнову внутреннему свету.